Первая олимпийская чемпионка ссср. Нина пономарева

Золото Хельсинки 1952 метание диска Бронза Мельбурн 1956 метание диска Золото Рим 1960 метание диска Государственные награды

Нина Аполлоновна Пономарёва (урожденная Ромашкова ; 27 апреля , пос. Смычка, Свердловская область , РСФСР , СССР - 19 августа , Москва , Россия) - советская легкоатлетка , метательница диска , восьмикратная чемпионка СССР, первая в истории СССР олимпийская чемпионка , двукратная олимпийская чемпионка, рекордсменка мира .

Биография

Нина Ромашкова родилась в посёлке Смычка Свердловской области (ныне район города Нижний Тагил), где её родители находились в ссылке. Отец - Аполлон Васильевич - маляр-художник, впоследствии - участник Великой Отечественной войны . Мать - Анна Фёдоровна. В 1936 году семья обосновалась в городе Ессентуки Ставропольского края .

В спорт Нина Ромашкова попала, став третьей в комсомольском кроссе Спартакиады Промкооперации, разнарядка для участия в котором пришла в кооперативный продовольственный магазин города Ессентуки, где работала девятнадцатилетняя Нина. В 1948 году Нина поступила в и начала серьёзно заниматься лёгкой атлетикой. Изначально пробовала свои силы в беговых дисциплинах , позже переквалифицировалась в метательницу диска.

Сразу после Олимпийских игр на соревнованиях в Одессе спортсменка установила мировой рекорд, послав диск на 53 метра 61 сантиметр. С 1952 по 1956 годы, а потом и в 1958 и 1959 годах - чемпионка СССР. На Олимпийских играх 1956 в Мельбурне она завоевала бронзовую награду : причиной неуверенного выступления послужила травма, полученная за день до финальных соревнований. Зато на римских Олимпийских играх 1960 года Ромашкова вновь отпраздновала успех, став чемпионкой с новым олимпийским рекордом - 55 метров 10 сантиметров. На играх 1964 года в Токио Нина Пономарева была лишь 11-й .

В 1966 году спортсменка перешла на тренерскую работу, переехала в Киев , где тренировала юных легкоатлетов.

С 1998 года Нина Аполлоновна Пономарёва проживала в Москве . в 2013 году на Аллее славы ЦСКА был открыт её бронзовый бюст, а СДЮШОР ЦСКА по легкой атлетике присвоено её имя. .

Скончалась 18 августа 2016 года . Была похоронена на Хованском кладбище Москвы 22 августа 2016 года. . 26 сентября 2016 года прах Пономаревой перезахоронен на мемориальном кладбище Министерства обороны РФ в Мытищах , таким образом, она стала первой спортсменкой, захороненной там . Перезахоронение состоялось по инициативе министра обороны России Сергея Шойгу . На месте захоронения будет установлен бюст .

Семья

Награды

Напишите отзыв о статье "Пономарёва, Нина Аполлоновна"

Примечания

Литература

По материалам В. Малахов. Сто великих Олимпийских чемпионов. - Москва: Вече, 2006. - С. 144-149. - ISBN 5-9533-1078-1 .

Ссылки

(польск.)

Отрывок, характеризующий Пономарёва, Нина Аполлоновна

– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.

Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

19 августа скончалась первая олимпийская чемпионка СССР, метательница диска Нина Пономарева. Ей было 87 лет. В 1952 году на дебютных для команды СССР Олимпийских играх в Хельсинки Пономарева первенствовала с олимпийским рекордом - 51,02 м.

«Известия» дозвонились до близкого друга, коллеги, заслуженного тренера СССР по метанию диска Алексея Иванова.

- Алексей Александрович, что произошло? Нина Аполлоновна болела? Плохо себя чувствовала?

Нет, всё произошло неожиданно, в один момент. Нина Аполлоновна была дома, беседовала со своим учеником Геной Тищенко, вдруг сказала: «Мне плохо, нечем дышать». Стала задыхаться. Когда приехала «скорая», она уже умерла. Скорее всего, оторвался тромб. Несколько лет назад ей сделали операцию на суставах, операция прошла неудачно, она ходила с палкой... Точно так же, за 10 секунд, умер мой ученик - дискобол Юрий Думчев. Писал заявку в Адлере, вдруг сказал: «Мне плохо». Голову положил на стол и умер. Так умирают спортсмены.

- Где будет похоронена спортсменка?

Это больной вопрос. Сама-то она хотела быть похороненной на Троекуровском кладбище Москвы. Но возникла проблема. Ее сын Саша хочет кремировать тело матери на Хованском кладбище и похоронить на Украине.

- Почему на Украине?

Это невозможно понять. Она всю жизнь выступала за Москву. Уехала на Украину в 1963 году, потом даже от Украины попала на Олимпиаду в Токио, там выступила не совсем удачно, но помогла своей извечной сопернице Тамаре Пресс победить на Олимпиаде. У Тамары не ладилось с техникой, Нина ее контролировала, и Тамара потом была ей благодарна. На Украине Пономарева занималась тренерской работой, но она вернулась в Москву. Она хотела быть похороненной в Москве на Троекуровском. Об этом она сообщала мне неоднократно. В последний раз - год назад, во время похорон моей жены. Здесь похоронены все спортсмены. Здесь похоронен Василий Сталин, который много сделал для нее. Я привозил ее к могиле Василия, когда его перезахоронили, она на колени упала и сказала: «Вася, спасибо».

Вы были знакомы с Ниной Аполлоновной всю жизнь. Как вы думаете, что позволило ей стать первой олимпийской чемпионкой?

У нее было уникальное телосложение. Она же в деревне родилась, она была крупная женщина с мощной кистью и большим размахом рук. Нина ростом 176 см, а размах рук у нее где-то 194. Сейчас, понятное дело, всё идет на увеличение. Сейчас метательницы диска ростом больше 190 см, а размах рук у нашей Савенковой, к примеру, - 207 см. Но вот, кстати, из современных метательниц диска больше всего на Нину Аполлоновну по фигуре похожа Наташа Садова. И не случайно она стала чемпионкой Афин.

- Сейчас рекорд Нины Аполлоновны превзойден более чем на 20 м.

Он непревзойден. Нина Аполлоновна была и остается первой и единственной чемпионкой. Она завоевала свое золото в нестероидную эпоху. До появления стероидов женщины бились, бились и не могли побить рекорд мира, установленный нашей Ниной Думбадзе. Этот рекорд - чуть за 50 м - она установила в Гори, в день рождения Сталина, многие говорили, что цифры ей приписали, ну это сейчас не важно. Долгое время этот рекорд держался, но потом появилась Тамара Пресс. Она в силу особой физиологии рекорд мировой побила. А вот уже в 1960-е появились женские препараты, на которых стали бить все рекорды.

- Результат Нины Аполлоновны - нестероидный?

Абсолютно. Даже нюха не знала. Максимум, какой допинг был в СССР, - это кофе выпить. Я до 1968 года как тренер не знал слов «фармакология», «стероиды», «анаболики», пока мой ученик Гущин, приехавший из Мехико, не рассказал, чем пичкали его американцы.

Кстати, рекорд Пономаревой мог быть еще выше, если бы не промашка. Она в Киеве на чемпионате СССР метнула диск на 58,30, но ей показалось, что диск сорвался и результат не засчитали. А между тем он был на полметра лучше результата чемпионки Тамары Пресс. Я был свидетелем этих вещей.

- Во всех видах спорта результаты женщин скромнее, чем у мужчин. Но только не в метании диска.

Да, вы правы. У женщин - 76 м, у мужчин - 74 м. Вам объяснить, почему? Во-первых, у мужчин диск весит 2 кг, а у женщин - 1 кг. Во-вторых, был период, когда в женский спорт пришло много гермафродитов. Тогда разгорелся скандал, многие женщины возмущались, почему им приходится выступать на равных с мужчинами по сути. Ну и, в-третьих, на женщин стероиды действуют мощнее, чем на мужчин. Так что, я вам это как тренер говорю, рекорд Пономаревой непревзойден. Она великая женщина. Без стероидов, великая женщина.

О стались еще легенды, с которыми встречаешься - и собственную удачу осознаешь не до конца. Все думают, что этих людей уже нет, - а они вполне себе живы. Выходят прогуляться в своем Бирюлеве, как Нина Пономарева. Память их светла, дух несгибаем. Эти люди стесняются ходить при гостях с палкой.

Мы держим в руках самую первую золотую олимпийскую медаль в истории советского спорта. Хельсинки 1952-го. Верим и не верим.

Всё про допинг говорят, про допинг… - встретила нас двукратная олимпийская чемпионка в метании диска и махнула рукой в сторону телевизора. В "н овостях" обсуждали очередную дисквалификацию российских легкоатлетов.

- В ваши времена допинга не было, Нина Аполлоновна?

Разве что кофе напьются для бодрости. Кстати, с кофе была целая история. Его везли на продажу за границу, в Союзе килограмм стоил 50 рублей. Однажды Игорь Тер-Ованесян погорел на этом. Когда в гостинице устроили шмон, кинулся заметать следы.

- Как?

Нет бы в унитаз эти зерна ссыпать, а он - в биде. Все на виду, плавает. Ладно бы, килограмм с собой притащил. Так у него полпуда! Вскоре кофе подорожал до 200 рублей. Возить никакого смысла.

- Футболист Виктор Серебряников говорил, что в 60-е игрокам сборной СССР давали таблетки.

Какие-то и нам иногда давали. Но мы понятия не имели, для чего. Активное внедрение допинга началось, когда из спорта я уже ушла. Работала тренером в киевском интернате. Детишки взрослели, предупреждала: узнаю, что кто-то жрет анаболики, еще не родив ребенка, на одну ногу наступлю, другую выдерну!

- Действовало?

- Настолько заметно?

Конечно. Когда яд принимаешь - обязательно на лице отражается.

БАРАК

- Если б не спорт - как сложилась бы жизнь? Так и работали бы продавщицей в магазине?

Вряд ли. Вспоминаю первый день в коммерческом гастрономе, куда меня после войны взял отцовский товарищ. Привезли селедку. Достаю из бочки, дожидаюсь, пока рассол стечет, взвешиваю. Тот увидел - за голову схватился. Вытаскивает селедку, швыряет на весы - а там больше рассола, чем рыбы.

- Ловко.

Я физически не могла обвешивать, для меня это мучение. А в торговле либо покупателей обвесишь, либо себя. К вечеру постоянно была в минусе.

- Научились бы.

Наверняка. Но спорт спас от этого срама. Мне почти 86, и вот что вам скажу: каждому из нас заранее прочерчена дорога. Я родилась в гулаговском бараке - а вынесло на самый верх.

Да. Свердловская область, поселок Смычка. Я была маленькая, знать не знала, что вместе с родителями отбываю срок. Думала, энтузиасты, по доброй воле поехали лес рубить.

- За что посадили?

Папа - из семьи священнослужителя, мама - "кулацкое отродье", как тогда выражались. Ее в 16 лет сослали. Возвращается домой с работы, бабушка причитает на печи: "Ой, Нюрка, пришел хлопец, конфисковал валенки. Прямо с ног снял…" А у мамы в руках нож, которым на торфянике работала. Пласты отрезала. Так и побежала в сельсовет. Счастье, парня того не застала. Но была с ножом - этого хватило, чтоб девчонку отправить в лагерь.

- Уголовники в бараке были?

Нет, только репрессированные. Более ста семей. Все, что у нас было, - два топчана на полу, отгороженных тряпками. Кругом клопы. Родители за день так наработаются, что лишь бы до постели дотянуть. Падали и засыпали. А я смотрю на спящего отца - у него по ладони ползут клопы. Такие красивые!

- Фу.

Беру их, разглядываю и ничего не понимаю. Вдруг мама просыпается: "Что ты делаешь?!" Я была непоседливая - ужас. Вечно куда-то влезу, все-то мне нужно. Мама говорила: "Если б Нинка была парнем, я бы горя не знала". Вот брат - тихоня. Бывало, и его отлуплю, и на улице всех мальчишек. Раза два чуть не погибла.

- Что произошло?

Засунули в сундук, когда играли в прятки. И забыли. У меня уже кессонная болезнь, задыхаюсь, пузыри пускаю… Слава богу, родители вернулись, открыли.

Еще носили воду рабочим на лесоповал. Все дети как дети, идут тропинкой. А я полезла через штабеля просмоленных деревьев. Из них делали телеграфные столбы. В тайге вкручивали винты, чтоб потом нацепить белые шапочки… Очень извиняюсь, но это должна вам показать. Вон, шрам какой на колене!

- Жуть.

Поднялась на кучу, а столбы неплотно сложены. Покатились на меня. Один проткнул насквозь! Потеряла сознание. Очнулась в домишке надзирателей. Когда втаскивали в дверь, задели о косяк. Я заорала, мама заплакала: "Живая…"

- В каком году освободили родителей?

- Казаки - народ своеобразный.

Весьма. Годы спустя, я уж в институт поступила, вернулась к родным погостить. Хожу в спортивных трусах, маечке - соседки матери шепчут: "Нюрка, ты нам Нинку свою не показывай, а то брезговаем…" Для них это был полный кошмар.

- Забавно.

Вы смеетесь, а там все было серьезно. Люди набожные, аборты не признавали. Сколько могли - столько рожали. Рядом жила баба Паша - у нее 20 детей! В 1941-м проводила на фронт 8 сыновей, и все до единого полегли. В первый призыв ребятишек кидали на передовую, пушечное мясо.

1952 год. Нина ПОНОМАРЕВА на Олимпиаде в Хельсинки. Фото - Александр ЯКОВЛЕВ

КЕРОСИН

- Во время войны вы оказались на оккупированной территории.

Особенно помнится день, когда наши из города бежали. Утречком с новым ведром пошла за керосином. Неожиданно навстречу вереница машин, за ними подводы. Потом линейки.

- Это что?

Телега. Люди сидят по обе стороны. Все руководство города на автомобилях уезжает. Простые люди с чемоданами на подводах. Наша керосинная очередь увидела - и тоже побежала.

- Следом?

Одни следом, другие - мародерствовать. Санатории грабить. А я домой с пустым ведром. Дорога мимо вокзала, там - цистерна с керосином. Кто-то уже наверху, ведром зачерпывает.

- Ну и вы б зачерпнули.

Так я хотела! Полезла на цистерну, ведро внизу оставила. Кричу: "Мое подайте". Куда там! Умыкнули!

- Обидно.

Верите ли - мне это ведро до сих пор жалко. Поплелась домой - ни ведра, ни керосина. Зато сама вся вымазалась. А мыла нет.

- Как быть?

Золу собираешь в узелок - и оттираешься. Косы в ручье промывала. Гляжу, народ с маслобойни тянет жмых. Рванула туда, но достался кусочек. Все уже расхватали. К вечеру появились фашисты. Страху мы натерпелись, не знали, что будет. Может, сразу всех расстреляют. Но немцев особо не видели. Вроде город под ними, а их и нет. Я семечками торговала. По 50 километров за день ходила - чтоб в дальнем селе тряпку какую выменять.

- Тяжело.

Я девушка не из хилых. В станице на 45 домов один колодец. Цепь слабенькая, постоянно ведро срывалось. Сразу к нам: "Нинка, давай…"

- Лезли?

Да. Колодец глубокий, метров двадцать. Ногой нащупаешь выступ - встаешь. Ниже, ниже, ниже. Руками упираешься в стены. Пацан не залезет - а я запросто! По нескольку раз в сутки! Хвастунишка я была. Забиралась, например, по пожарной лестнице, не держась ногами. Ради интереса: смогу или нет? Позже, в Москве, холодильник на спине втащила на третий этаж.

- Лихо.

Гены хорошие. Мама в 55 лет на моих глазах подтянулась пять раз. А у дедушки руки были такие, что ухватил лошадь за язык - и вырвал.

- Боже. Зачем?

Злая была, кусачая. Цапнула - вот он и разъярился. Маме я сначала не поверила: "Да ты шутишь". - "Мое дите, какие шутки, если лошадь пришлось убивать. Куда она годится без языка…" А я диском чуть судью не зашибла!

- Это вы зря.

Дважды! Особенно памятно вышло в Белграде. Диск соскочил - и в плечо судье. Тот на стол успел запрыгнуть, иначе мозги бы разворотило. С испугу сама грохнулась в обморок. Вот так проиграла чемпионат Европы.

- Смертельные случаи были?

1951 год, стадион "Медик". Тут диск метают, а кому-то в голову пришло на другом конце стадиона устроить соревнования по прыжкам в высоту. Мальчик из Ужгорода диском снес череп девочке. Хруст был такой, что забыть до сих пор не могу.

1952 год. Нина ПОНОМАРЕВА - первая олимпийская чемпионка в истории советского спорта.
Фото - Анатолий БОЧИНИН

"МАРУСЯ"

- Среди олимпийских чемпионов 1952-го особняком стоят гимнаст Виктор Чукарин, штангист Иван Удодов и борец-классик Яков Пункин. Все трое были в немецких концлагерях. Общались?

Нет. На Играх люди раздражены, нервы на пределе. Лишний раз никто не остановится, не поговорит… Но я была на финальной схватке Яши. Даже сейчас наворачиваются слезы. Он побеждает, судья вскидывает руку - и все видят ниже локтя тысячу какой-то номер, оставшийся от концлагеря. Судью будто током ударило. Закатывает рукав - у него тоже наколот ряд цифр. Крепко обнимает нашего борца. Оказалось, сидели в одном лагере!

- Фехтовальщик Марк Мидлер рассказывал нам - к Олимпиаде-1952 советских спортсменов готовили как шпионов. Ждали провокаций.

Строго-настрого наказали: "Если иностранцы будут спрашивать, где живете, - отвечайте: Скатертный переулок, дом 4". Там располагался Спорткомитет. Мы и говорили.

- Комитетчиков крутилось много?

Мы их звали или "Маруся", или "Пети косого брат". Все эти проходимцы были из комсомола. Прежде мне казалось, что у каждого такого на лице написано, кто он. Выделялись в любой толпе. Вдруг случайно открылось, что мой товарищ Николай Калинин, судья всесоюзной категории, лет тридцать проработал в органах. Никто и помыслить не мог!

А провокации действительно бывали. Лучше всех к нам относились американцы. Остальные - ненавидели. Власовцев было много на каждом соревновании, выползали откуда-то. Какую-нибудь гадость, да придумывали.

- Что за гадости?

1954-й, прилетаем в Лондон на матч Великобритания - СССР. Говорят - есть, мол, для вас подарок. Местный миллионер желает передать в Ленинград золотое кольцо с 33 бриллиантами, когда-то принадлежавшее дому Романовых. Единственное условие - вручить на стадионе лично Владимиру Куцу. Тот был дико популярен.

- И что?

Наши насторожились. Разработали план. Выносят на подушечке кольцо, протягивают Куцу. Рядом руководитель делегации Пушнов. Он-то и выскочил вперед, схватил коробочку. Куц не притронулся.

А по стадиону уже разносят газету с фотографией, где Володя якобы держит кольцо. Подпись: "Будет ли Куц рекордсменом?" Намекая, что получил ценный подарок и нарушил статус спортсмена-любителя. За это могли дисквалифицировать - значит, прощай, Олимпиада в Мельбурне.

- Скандал.

Не то слово! Ясно, что снимок состряпали заранее. Наши подали протест, отказались выступать. Англичане тут же написали покаянное письмо. Соревнования задержались часа на три.

БЕРИЯ

- На Играх-1952 Ади Дасслер лично снимал мерку с вашей ступни. Ужаснувшись резиновым тапочкам.

Ну откуда вы это можете знать? Вы не Пети косого братья?

- Клянемся - нет.

Дасслер меня подвел - дал тапочки поменьше моих, точно по ноге. А они неудобные, поджимают. Срочно попросила новые, хотя уже решила, что выступлю в своих. Выходит, обманула. Но не будет же назад отбирать?

- В Хельсинки вашей основной соперницей считалась Нина Думбадзе. Говорят, позировала в мастерской Вучетичу, фигуру "Родины-матери" лепил с нее.

Впервые слышу. Нина об этом никогда не рассказывала.

- А о романе с Лаврентием Палычем?

Тоже. Но про Берия - правда. Нину он боготворил. Поэтому ей многое прощалось. Порой исчезнет из команды на несколько дней - никто не пикнет. Или представьте: чемпионат СССР по легкой атлетике, стадион "Динамо". Нанесли разметку. Вдруг Нина заявляет: "Я привыкла, чтоб правительственная трибуна была слева". Всё быстро переделывают. Потому что себе дороже ссориться с фавориткой Лаврентия Палыча, который лично приедет за нее поболеть.

- Думбадзе ведь была замужем?

Да, сынишка рос. Наверняка муж все знал. Но он - тренер по легкой атлетике. А тот - маршал… Впрочем, такие женщины, как Нина, обречены на повышенное внимание.

- Красивая?

Необычайно. Высокая, умная, обаятельная. Хотя за капризы и высокомерие в сборной ее недолюбливали. Когда приехали в Хельсинки, я вообще не котировалась. Третий номер, подкидыш. Но в финале у Думбадзе сразу не пошло. У Лизы Багрянцевой - тоже. Я в панике: "Если уж опытные дрогнули, то мне-то куда…" В мертвой тишине выпускаю диск. Сначала дернулся, потом смотрю - выравнивается. Летит, казалось, целую вечность. Падает - и рев трибун! 51,42 - олимпийский рекорд! А я долго еще не могла осознать, что выиграла золото.

- В Риме было сложнее?

Проще. Там ни секунды не сомневалась в успехе. Чувствовала себя великолепно и могла показать результат выше, чем 55,10. Дождь спутал карты.

- В Мельбурне хронический радикулит помешал выступить лучше?

Да его и за травму уже не считаю. Всю жизнь мучаюсь, привыкла. На наших стадионах не было горячей воды. После тренировки мылась холодной - так и заработала радикулит. Как наступали холода - прихватывало поясницу. От бесконечных уколов кожа в этом месте напоминала солдатский ремень. Иногда врач ногой упирался, чтоб туда иголку воткнуть!

А в Мельбурне на разминке я еще порвала мышцы паха. В сектор еле ковыляла. При таком раскладе бронза - не худший вариант. Особенно если вспомнить, что полтора месяца перед Олимпиадой я провела в тюрьме.

- Вы о квартире советского посла в Лондоне?

Ну да, квартира. Но я же никуда не могла выйти! Сидела круглые сутки в четырех стенах!

- Вас обвиняли в попытке кражи дамской шляпки?

Не шляпки - ободка с перьями. Ценой 5 фунтов. Это случилось на матче сборных СССР и Великобритании - через два года после скандала с Куцем. Только теперь в роли жертвы оказалась я. В выходной привезли в торговый центр. Я выбрала ободок, положила в сумку, расплатилась. И побежала искать подружку, которая покупала платье.

Неожиданно приглашают в комнату. Думала, примерочная, подружка там. Но это совсем другое помещение. Помню, посмотрела на часы - 10.22. Через минуту открывается запасная дверь, входит молодой человек, по-русски произносит: "Я переводчик". Отвечаю: "Еще никто не спрашивал, кто я, откуда. Может, я француженка? Или немка?" Окончательно убедилась, что это провокация, когда к обеду принесли местную газету. С шапкой на первой полосе: "Пономарева в Мельбурн не едет! Советская команда теряет золотую медаль!"

- Однако.

Вызвали представителя посольства. Начали разбираться, тщетно просили снять кассу, чтобы найти чек, который я не взяла… А в Великобритании закон: любой спорный вопрос решается в суде. Но когда доложили в Москву Хрущеву, тот отрезал: "Никаких судов! Нашему человеку там не место!" Когда на следующий день туда не явилась, на меня автоматически наложили арест. После чего укрыться могла только в нашем посольстве.

- Что вы там делали?

Рыдала целыми днями. Чесалась на нервной почве. Потом стала седеть. В 27 лет! С тех пор ношу короткую стрижку. Вы не представляете, что я пережила… Квартиру и наше посольство отделяла дорога. Так под окнами ночью дежурили репортеры, зеваки, расставили палатки. Следили, чтоб я не проскочила.

- Чем дело кончилось?

В суд пойти все-таки пришлось. С адвокатом, бумагами. Там выяснилось - мало того, что я ни в чем не виновата, так еще меня на три шиллинга надули. Вопрос закрылся. Но я попросила, чтоб домой отправили пароходом.

- Почему?

Боялась - вдруг с рейса снимут или еще какую-нибудь пакость придумают? Лучше по морю, тогда из Лондона в Ленинград ходил корабль. На нем вернулась. И почти сразу - в Мельбурн. Там в аэропорту встречала толпа, со всех сторон неслось: "Нина! Нина!" Я расплакалась. Понимала, что люди меня ждали и думали: если прилечу на Олимпиаду - значит, точно ни в чем не виновата.

1972 год. Нина ПОНОМАРЕВА

ШТАНИШКИ

- Правда, что в той сборной были… как бы это сказать… не вполне женщины?

Да мужчины! Еще какие! Их же видно. Все всё знали. Стране они приносили медали, рекорды. И начальство закрывало глаза, пока не появился секс-контроль. О Шуре Чудиной слыхали?

- Конечно. Уникум - побеждала почти во всех дисциплинах легкой атлетики. Плюс трехкратная чемпионка мира по волейболу.

Приезжаем на соревнования в Венгрию. Заходит к нам Ольга Дьярмати, олимпийская чемпионка Лондона-1948 в прыжках в длину. По-русски немножко говорила. Без стеснения залезает к Чудиной в кровать и грозит пальчиком: "Шурупчик, я способна установить мировой рекорд. Если помешаешь, сниму с тебя штанишки".

- Высокие отношения.

На следующий день Ольга выиграла, правда, без рекорда. А Шурка, когда прыгала, ноги поджимала - лишь бы далеко не улететь… Жила она в полном смысле слова с Зинкой Сафроновой, бегуньей. А я-то в команде - пришей-пристебай.

- То есть?

Возила с собой маленького сына - не каждому такое соседство по душе. А Шурка с Зинкой не возражали, с ними селилась. Невольно наблюдала за их отношениями. Драками в том числе.

- Из-за чего дрались?

Зинка ревновала. В итоге "женой" Шурки стала Юля, кассирша из кинотеатра "Россия". Невероятная красавица. Квартиру ей завещала. Шура умерла в 1990-м, последние годы болела - туберкулез, гангрена, ампутация ноги. Вообще-то как человек она очень хорошая. Светлая память.

- Чудина завершила карьеру в 1963-м. Спустя три года на чемпионате Европы по легкой атлетике в Будапеште ввели гендерный тест.

И сразу все закончили. В "Правде" подробно расписали - у кого мама в больнице, кто ногу подвернул, кто спину травмировал. Прежде такие детали в газетах не публиковали. Но ведь надо как-то объяснить внезапное отсутствие лидеров. Из тех, кто был под подозрением, в Будапешт приехала лишь Иоланда Балаш, двукратная олимпийская чемпионка по прыжкам в высоту из Румынии. Но обнаружила, что наших нет, и сразу снялась под каким-то предлогом.

- Такие спортсменки в сборной держались обособленно?

Разумеется. В душ всегда заходили после нас. Жить на сборах с ними в одной комнате никто не хотел.

Была, помню, в 50-е метательница Арзуманова. Того же поля ягодка. Тянулась к моей подружке, барьеристке Марии Голубничей. Как увидит ее, прищурит глаз, раскроет рот, начинает тяжело дышать. Мария ее побаивалась. Просила: "Только не оставляй с Арзумановой наедине!"

ВЛАСОВ

- Как вы помогли Тамаре Пресс в 1964-м в Токио?

Сама я уже потеряла шансы на медали. А она после нескольких неудачных попыток впала в ступор. Ничего не соображала. Бегала по сектору со стеклянными глазами и повторяла: "Ну, я им покажу!" Чтоб вывести из этого состояния, пришлось обложить ее матом. Как я орала! "Твою мать, если меня не послушаешь - из круга не выпущу! Диском по башке двину!"

- А она?

Остолбенела. Потом выдохнула: "Да! Да! Хорошо!" Тут же успокоилась. Этого я и добивалась. Силища-то у нее неимоверная. Диск метала так, что с трудом выкапывали. Сначала он взмывал высоко-высоко, а затем входил в землю.

- Подкачала техника?

В таких случаях уместна поговорка: сила есть - ума не надо. Я объяснила, что нужно сделать, подкорректировала движение. Едва она замахнулась, я поняла - это победный бросок. После награждения Тамара протянула медаль: "На, она твоя!" А годы спустя на олимпийском балу, когда все говорят о себе, громко произнесла: "Если б не Пономарева, ничего бы я в Токио не выиграла!"

- Так почему вы на той Олимпиаде заняли 11-е место?

- "Помогли". Сбор в Хабаровске за три недели до Игр. Мне уже 35, работаю по своему плану, дозирую нагрузки, чтоб в Токио быть на пике формы. Утром прикидка. Подходит Митропольский, тренер: "Сегодня должна метнуть на 55 метров. Ты же под вопросом. Если результата не будет, отправишься с Кульковой домой…"

- С какой Кульковой?

Барьеристка из Ленинграда. Талантливая девочка. Но встретилась не вовремя с мужем - и за полмесяца до Олимпиады сделала аборт. В состав не попала. А мне просто мозгов не хватило пропустить слова Митропольского мимо ушей. Подумать, что он - тренер Жени Кузнецовой, и у него свой интерес.

- Какой?

Вывести конкурента из строя. Отцеплять-то меня никто не собирался, прикидка была формальностью. Но я завелась. В тот год на чемпионате Союза показала третий результат. Решила доказать, что на Игры еду не зря: "Ах, вы хотите 55?! Получите! С запасом!" В каждой попытке диск улетал на 56 метров. Лучший результат сезона.

- Что ж плохого?

В 35 лет такие вещи бесследно не проходят. Вместо того чтобы выложиться в Токио, все расплескала в Хабаровске. До донышка. На Олимпиаду прилетела абсолютно пустая, даже плечи не могла расправить. В секторе была не я - тень.

- Олимпиада в Токио - разочарование не только для вас, но и для штангиста Юрия Власова. Ключевой эпизод его битвы с Жаботинским произошел на ваших глазах?

Да. У меня слов нет, чтоб это охарактеризовать… Я дружила с Юрой, с его тренером Суреном Багдасаровым, который один воспитывал троих детей. Власов - человек сложный. Закрытый. Исключительно порядочный, воспитанный, конкретный. Не будет размениваться на мелочи, что-то выяснять. Он и предположить не мог со стороны Жаботинского подобного коварства. Хотя тот хитрован - в присутствии Юры никогда не тренировался. Разве что разминался слегка.

- Кто-то возразит - Власов сам виноват, не просчитал ситуацию.

Они живут в одной комнате. Дышат одним воздухом. Едят один хлеб. Жаботинский ему говорит: "Юра, я не могу". А потом поднимает рекордную штангу. Власов был сильнее, в разы! И в жизни бы ему не проиграл, если б знал правду.

- Как в сборной восприняли победу Жаботинского?

Если б можно было - его б затоптали прямо там, в Токио! Юра должен был набить Жаботинскому физиономию. Я бы на его месте так и сделала. Власов же после той Олимпиады лежал в сумасшедшем доме.

- Новость для нас.

Да, было такое! Тебя нахально обманули, да еще перед всем миром… Я прекрасно поняла Юру - спорт после Токио перестал для него существовать как тема.

- Книжки его вам нравятся?

Честно? Нет. Мужские мозги и женские - разная штука… Лет сорок мы не виделись. Ни на каких олимпийских балах, встречах с ветеранами Власов не появляется.

"ВОЛГА"

- Сколько в те годы платили олимпийским чемпионам?

Официально - 20 тысяч. На руки со всеми вычетами - 14 с небольшим тысяч. Это за Рим. За Хельсинки вообще ни копейки не дали. За бронзу Мельбурна получила 7 тысяч… Как-то знаменитого Петю Болотникова прижали за то, что торгует плащами. Он взорвался: "Да, торгую! Почему? Приз "Юманите" надо выиграть, на питание не хватает. А у меня жена, двое детей…"

- Вы тоже возили плащи?

Никогда ничего не брала на продажу. Так воспитана. Могу только отдать. Этим пользовались, часто обманывали. Сколько раз одалживала, а мне не возвращали…

- Самый обидный случай?

Продала дачу под Киевом за 8 тысяч, соседка эту сумму попросила в долг. И не вернула. Но Боженька ее наказал.

- Машина у вас была?

Недолго. После Мельбурна купила "Волгу". Лишних денег не было, занимала у друзей. Что могла - продала. Даже шерстяные кальсоны, которые муж привез с Сахалина. При этом ни у него, ни у меня прав не было. На второй день с капота спилили оленя. На пятый - украли колпаки. Еще и муж полез в бутылку: "Твоим шофером быть не собираюсь. Перепиши "Волгу" на меня".

- Что ответили?

Возмутилась: "С какой стати? Я наделала долгов, а ездить хочешь только ты?! Тогда машины у нас не будет!" И уступила ее велогонщику Вите Капитонову. С той поры пользуюсь общественным транспортом.

- Это вы о первом муже?

О втором. Первый - молотобоец Ромашков. Его не помню.

- ???

Вместе прожили 14 дней. С больной спиной поехала лечиться в Цхалтубо, а он в Москве заскучал. Однажды моя мама вытащила его из комнаты соседки. Я тут же подала на развод. Потом вышла замуж за Володю Гарина, врача. Родился сын Саша. Этот брак распался через 21 год.

- Почему?

Ревнивый, бузил, выпивал. С Сашиной женой никак не мог поладить. Я долго терпела, но в какой-то момент жить под одной крышей стало невыносимо.

- Сын по-прежнему в Киеве?

Да. Тренирует молодых фехтовальщиков. Подарил мне двух внучек и внука. Анька - шпажистка, пятикратная чемпионка мира. Манька от спорта далека. Санька - футбольный вратарь. Звонят, навещают, когда время есть. Как многие мои ученики. Кстати, один из них и посоветовал в середине 90-х вернуться в Москву.

- Почему? Киев - чудесный город.

Я не стала там своей, хоть прожила тридцать лет, а мама - хохлушка. Пенсия мизерная. Не хватало даже на оплату коммунальных услуг. Здесь с квартирой помог Олимпийский комитет - выкупила по госцене. Поменяла паспорт. В Москве мне хорошо.

- Трудно одной?

Привыкла. Не люблю жаловаться.

- В магазин сами ходите?

А кто ж? В руках две палки, за спиной рюкзачок - нормально. Вот участочек в Подольске, наверное, буду продавать. Тяжеловато уже добираться. Зато когда приглашают в школу встретиться с ребятишками или еще на какие мероприятия, всегда соглашаюсь. Думаю: "Кто, если не я?" Хвастануться перед вами?

- Сделайте одолжение.

Смотрите, вот мои медали - золото Хельсинки, Рима, бронза Мельбурна. Но дороже всего другие. Обратите внимание на год.

- 1994-й. Ничего себе.

Посчитайте, сколько мне было лет. 65! В Австралии выиграла чемпионат мира среди ветеранов. И в диске, и в ядре!

- Многие из вашего поколения в 90-е свои медали распродавали. К вам с такими предложениями обращались?

Нет. Я бы сразу послала. А тем, кто продал медали, грош цена в базарный день. Так и напишите.

Нина Пономарева (Ромашкова)

(Родилась в 1929 г .)

Советская легкоатлетка. Чемпионка игр XV Олимпиады в Хельсинки (Финляндия), 1952 год. Чемпионка игр XVII Олимпиады в Риме (Италия), 1960 год

Местом рождения двукратной олимпийской чемпионки Нины Пономаревой во всех справочниках, изданных в советские времена, указан город Свердловск. Но с тех пор и город этот стал называться Екатеринбургом, и стало наконец возможным признать тот факт, что родилась Нина вовсе не в Свердловске, а в тех же уральских краях, но в одном из глухих закрытых поселений, куда были сосланы все ее родные. Причина состояла в том, что дед Нины был регентом церковного хора. Срок ссылки закончился после войны, но в родные места было разрешено вернуться еще не сразу.

Возможно, поэтому и спортом Нина стала заниматься, по современным меркам, совсем поздно - в 19 лет. Сначала - бегом, потом метанием диска. Впервые имя Пономаревой стало известно в спортивном мире после чемпионата страны по легкой атлетике в 1949 году. Тогда непревзойденной метательницей диска была многократная чемпионка страны Нина Думбадзе, ставшая вдобавок в 1946 году чемпионкой Европы. В 1948 году она установила мировой рекорд - 53 метра 25 сантиметров.

В 1949 году Думбадзе вновь стала чемпионкой страны, метнув диск на 52 метра 27 сантиметров. Но третье место неожиданно для всех заняла дебютантка Нина Ромашкова, учившаяся тогда в Ставропольском педагогическом институте.

Тогда на нее обратили внимание специалисты. Вскоре Нина перевелась в Московский областной педагогический институт, а тренироваться стала под руководством Дмитрия Петровича Маркова на стадионе и в манеже Центрального института физической культуры. Прекрасный тренер, Марков вдобавок был профессором, возглавляя в институте физкультуры кафедру легкой атлетики. А как тренер, он был «профессором» именно метания диска. За годы своей тренерской работы Марков воспитал многих прекрасных спортсменок.

О своем тренере-профессоре, уже став олимпийской чемпионкой, Нина Понамарева вспоминала: «Без него я никогда бы не достигла таких спортивных высот. Он был исключительно требователен к ученикам, но, прежде всего, к себе. Его кредо: тренер - не только зеркало спортсмена, он ему первый помощник и советчик. Поразительны ясность, точность, лаконичность его объяснений, несколько слов - и все упражнение как бы оживает».

Уже на следующем чемпионате страны, где лучшей метательницей снова была Нина Думбадзе, воспитанница Дмитрия Маркова Нина Ромашкова поднялась на ступень выше, став уже серебряным призером. В 1951 году впервые стала чемпионкой СССР, хотя Думбадзе в том же году улучшила свой мировой рекорд, метнув диск на 53 метра 37 сантиметров.

И все-таки в олимпийской сборной, отправлявшейся в 1952 году в Хельсинки на игры XV Олимпиады, из трех метательниц диска самые большие надежды тренеры возлагали на Нину Думбадзе и Елизавету Багрянцеву. Нина Ромашкова была, что называется, «третьим номером».

19 июля 1952 года легендарный финский стайер Пааво Нурми зажег олимпийский огонь, и игры XV Олимпиады были обьявлены открытыми. Первыми в состязание вступили легкоатлеты. И так уж распорядился регламент, что раньше всех спор между собой должны были разрешить метательницы диска.

Утром Думбадзе, Багрянцева и Ромашкова легко прошли классификационный отбор. К основным соревнованиям, которые состоялись вечером, допустили восемнадцать метательниц; ну, а в финал пробились шестеро: австрийка Е. Хайдеггер, румынка Л. Манолиу (ей предстояло стать олимпийской чемпионкой… 16 лет спустя, на играх XIX Олимпиады в Мехико), японка Т. Иошино и все три советские спортсменки.

Позже все они вспоминали, что на Олимпийском стадионе в Хельсинки очень мешала непривычная обстановка: трибуны не по-советски непосредственно и шумно реагировали на все события, происходящие на беговой дорожке, в секторах для метаний и прыжков. Зрители непрерывно кричали, свистели, пускали в ход трубы, трещотки. Выступать приходилось под непрестанную звуковую какофонию. «Голова раскалывалась от шума, - рассказывала Нина Ромашкова, - и в перерывах между бросками я старалась закутаться с головой в одеяла, чтобы ничего не слышать».

Но этот шум стал еще оглушительнее, когда диктор объявил, что в очередной попытке Нина Ромашкова послала диск на 51 метр 42 сантиметра. Олимпийский рекорд немки Гизелы Мауермайер - 47 метров 63 сантиметра, продержавшийся почти 20 лет, с игр XI Олимпиады 1936 года в Берлине, был побит.

Нина Ромашкова заметно опередила и двух других советских спортсменок. Лучший результат, показанный Елизаветой Багрянцевой, составил 47 метров 8 сантиметров, Ниной Думбадзе - 46 метров 29 сантиметров. Но все трое заняли пьедестал почета, завоевав весь комплект олимпийских медалей. Вручал их советским спортсменкам американец Эйвери Брэндедж, сам в прошлом известный спортсмен-легкоатлет, ставший в том 1952 году президентом Международного олимпийского комитета, а медали лежали на шелковой подушечке, которую несла сопровождавшая президента девушка в национальном финском костюме…

Припоминать все эти подробности лишний раз не грех, потому что высшая награда, завоеванная Ниной Ромашковой, была не только первым «золотом», разыгранным на Олимпиаде в Хельсинки, но и первой золотой медалью, полученной спортсменом из СССР. Первой - и потому особенно памятной! И, если припомнить прошлое, то всего лишь второй российской золотой медалью, выигранной через 52 года после того, как на играх IV Олимпиады в Лондоне чемпионом в выполнении специальных фигур стал фигурист Николай Панин-Коломенкин.

Да и многие другие советские спортсмены выступили на Олимпийских играх в Хельсинки блестяще, завоевав 22 золотые, 30 серебряных и 19 бронзовых медалей. Другое дело, что времена тогда были такие, что все эти спортивные достижения на родине оказались словно бы. не замеченными.

Причиной стали футболисты сборной СССР, проигравшие в Хельсинки не кому-нибудь, а сборной Югославии - страны, с руководством которой у Сталина складывались напряженные отношения. Особое неудовольствие вождя вызвали слова маршала Броз Тито, сказавшего в каком-то интервью после успеха сборной Югославии, что первую победу над Красной армией он одержал на футбольном поле.

Футбольная сборная СССР, куда входили такие мастера, как Всеволод Бобров и Игорь Нетто, сразу же после возвращения из Финляндии была расформирована. Никто не осмеливался после этого вспоминать, что, кроме поражений, на Олимпийских играх в Хельсинки были и победы.

Как бы то ни было, спортивная карьера первой советской олимпийской чемпионки Нины Ромашковой, позже ставшей Пономаревой, продолжалась.

Уже после Олимпийских игр в Хельсинки, в том же 1952 году, она установила мировой рекорд - 53 метра 61 сантиметр, побив прежнее достижение Нины Думбадзе. Правда, вскоре Думбадзе вновь стала мировой рекордсменкой, послав диск сразу на 57 метров 4 сантиметра.

С 1952 по 1956 годы, а потом в 1958 и 1959 годах Нина Пономарева была чемпионкой страны. И стала одной из немногих в истории мирового спорта легкоатлеток, которой довелось выступать на четырех Олимпиадах.

Правда, в Мельбурне, на Олимпийских играх 1956 года, Нине Пономаревой не повезло. Накануне соревнований во время тренировки она поскользнулась и растянула мышцу ноги. Перед выступлением врач делал ей обезболивающие уколы. Впрочем, неудача была относительной: домой Нина вернулась с бронзовой олимпийской медалью.

Зато еще через четыре года, на играх XVII Олимпиады 1960 года в Риме, она во второй стала олимпийской чемпионкой, установив олимпийский рекорд - 55 метров 10 сантиметров.

И только на последней из своих Олимпиад, проходившей в 1964 году в Токио, Нина Пономарева осталась без медали. Тогда чемпионкой стала другая советская спортсменка - Тамара Пресс. А два года спустя 37-летняя Пономарева, завоевавшая первую в истории советского спорта золотую олимпийскую медаль, перестала выступать в соревнованиях.

В том же 1966 году она перешла на тренерскую работу и выбрала местом жительства Киев, где занималась с юными легкоатлетами. Сейчас Нина Аполлоновна Пономарева живет в России.

| |

Нина Аполлоновна Пономарёва (урожденная Ромашкова ; 27 апреля 1929, пос. Смычка, Свердловская область, РСФСР, СССР - 19 августа 2016, Москва, Россия) - советская легкоатлетка, метательница диска, восьмикратная чемпионка СССР, первая в истории СССР олимпийская чемпионка, двукратная олимпийская чемпионка, рекордсменка мира.

Биография

Нина Ромашкова родилась в посёлке Смычка Свердловской области (ныне район города Нижний Тагил), где её родители находились в ссылке. Отец - Аполлон Васильевич - маляр-художник, впоследствии - участник Великой Отечественной войны. Мать - Анна Фёдоровна. В 1936 году семья обосновалась в городе Ессентуки Ставропольского края.

В спорт Нина Ромашкова попала, став третьей в комсомольском кроссе Спартакиады Промкооперации, разнарядка для участия в котором пришла в кооперативный продовольственный магазин города Ессентуки, где работала девятнадцатилетняя Нина. В 1948 году Нина поступила в Ставропольский педагогический институт и начала серьёзно заниматься лёгкой атлетикой. Изначально пробовала свои силы в беговых дисциплинах, позже переквалифицировалась в метательницу диска.

В 1949 году стала бронзовым призёром чемпионата СССР, перебралась в Москву. На чемпионате СССР 1950 года завоевала серебряную медаль, в 1951 году с третьей попытки выиграла золотую награду первенства СССР.

В 1952 году спортсменка отправилась на дебютные для команды СССР Олимпийские игры в Хельсинки и первенствовала с новым олимпийским рекордом - 51 м 02 см. Это была первая золотая олимпийская медаль для СССР. На пьедестал вместе с ней поднялись ещё две советские метательницы диска - Нина Думбадзе и Елизавета Багрянцева. Таким образом, Нина Ромашкова стала олимпийской чемпионкой всего за три года упорных тренировок, за что в зарубежной прессе получила звание «железной леди». Золотая олимпийская медаль Ромашковой стала первой в истории советского спорта.

Сразу после Олимпийских игр на соревнованиях в Одессе спортсменка установила мировой рекорд, послав диск на 53 метра 61 сантиметр. С 1952 по 1956 годы, а потом и в 1958 и 1959 годах - чемпионка СССР. На Олимпийских играх 1956 в Мельбурне она завоевала бронзовую награду: причиной неуверенного выступления послужила травма, полученная за день до финальных соревнований. Зато на римских Олимпийских играх 1960 года Ромашкова вновь отпраздновала успех, став чемпионкой с новым олимпийским рекордом - 55 метров 10 сантиметров. На играх 1964 года в Токио Нина Пономарева была лишь 11-й.

В 1966 году спортсменка перешла на тренерскую работу, переехала в Киев, где тренировала юных легкоатлетов.

С 1998 года Нина Аполлоновна Пономарёва проживала в Москве. в 2013 году на Аллее славы ЦСКА был открыт её бронзовый бюст, а СДЮШОР ЦСКА по легкой атлетике присвоено её имя..

Скончалась 18 августа 2016 года. Была похоронена на Хованском кладбище Москвы 22 августа 2016 года.. 26 сентября 2016 года прах Пономаревой перезахоронен на мемориальном кладбище Министерства обороны РФ в Мытищах, таким образом, она стала первой спортсменкой, захороненной там. Перезахоронение состоялось по инициативе министра обороны России Сергея Шойгу. На месте захоронения будет установлен бюст.

Семья

Была дважды замужем. От второго брака с врачом Владимиром Гариным родила сына - Александра Гарина (род. 1954), фехтовальщик, тренер. Внучка Нины Пономарёвой пятикратная чемпионка мира по фехтованию, внук футбольный вратарь.